Николай ЕРЕМИН. Фото из фотоархива В.Н. ВЕЛИЧКО.
В середине 1970-х годов во время пребывания заместителя председателя КГБ СССР генерал-полковника Владимира Петровича Пирожкова на Кубе Фидель Кастро ознакомил его с методикой физической подготовки кубинских подразделений специального назначения.
В основу рукопашного боя кубинцы, помимо боевого раздела советского самбо, внесли элементы японского карате. Карате произвело огромное впечатление на зампреда, отвечавшего за подготовку кадров для советских органов госбезопасности. Вернувшись домой, Пирожков рассказал об увиденном Юрию Владимировичу Андропову.
В это время в составе 7-го управления КГБ СССР происходило формирование знаменитого впоследствии антитеррористического подразделения «Альфа» (группа «А»). Да и 9-м управлением (правительственная охрана) были востребованы новинки модного за рубежом вида единоборств. По просьбе Андропова руководители МВД Кубы прислали в СССР своих инструкторов.
О том, как внедрялось карате в системы подготовки Комитета госбезопасности СССР, рассказывает вице-президент Московской федерации самбо Николай Еремин, которому была поручена эта работа.
В начале 1970-х годов в СССР стало активно развиваться карате. Первые каратистские группы появились в Москве. Это были секции Алексея Штурмина, Московского госуниверситета, Университета дружбы народов, клубов «Бауманец» и «Фрунзенец» и другие. Сюда даже по рекомендации надежных людей попасть было непросто, из желающих выстраивалась очередь. В 1973 году Спорткомитет СССР попытался своим приказом запретить карате «как метод физической подготовки, не имеющий ничего общего с советской системой физвоспитания», но секции множились день ото дня. К середине 1970-х годов карате становится поистине всенародным видом спорта. Овладеть его приемами мечтали представители творческой и научной интеллигенции и криминала, дети высокопоставленных родителей и хулиганистые подростки из неблагополучных семей, мужчины и женщины, зеленые пэтэушники и солидные чиновники.
Отдельные сотрудники КГБ прошли обучение у студента МГУ и одновременно атташе японской торговой фирмы в СССР японца Тецуо Сато. Увлеченные карате, они понимали, что этот вид единоборства можно и нужно использовать при физической подготовке в их «конторе». Одним из этих энтузиастов был сотрудник одного из главных управлений КГБ Алексей Дмитриевич Александров. На ведомственных собраниях и совещаниях он доказывал, что сотрудники госбезопасности должны владеть приемами карате, тем более что западные спецслужбы в этом нас давно опередили.
Под грифом «Совершенно секретно»
В КГБ в рамках военно-физической подготовки обучали боевому самбо. В конце 1974 года то ли из опасения, что сотрудники не смогут дать достойный отпор владеющим восточными единоборствами преступным элементам, то ли в попытке угнаться за западными спецслужбами к самбо решили добавить еще и карате. Но не как вид спорта, а как методику обучения ударам ногами и руками. Сотрудники 5-го отдела Управления кадров КГБ СССР, возглавляемые Михаилом Владимировичем Силиным, составили план мероприятий по внедрению карате в систему подготовки сотрудников госбезопасности. Он включал в себя приобретение за границей по каналам КГБ специальной литературы, фильмов и инвентаря, составление методик, подготовку инструкторов, приглашение иностранных специалистов и т.д. Этот документ с грифом «Совершенно секретно» подписал сам тогдашний председатель КГБ Ю.В. Андропов. Реализацию плана поручили как раз мне. После Института физической культуры я работал в Военно-воздушной академии имени Жуковского, а в 1973 году пришел в КГБ. Я уже был мастером спорта по самбо, обучался карате у признанного авторитета в этой области Тецуо Сато.
Первый специальный зал для занятий карате мы оборудовали на центральном стадионе «Динамо», в здании бывшего кинотеатра. Занятия по боевому, а точнее прикладному, карате вели три штатных инструктора: Виктор Бутырский, Владимир Арбеков и Борис Примаков. Бутырский пришел к нам из МВД, он был мастером спорта международного класса по самбо и дзюдоистом, Арбеков – чистый каратист, а Примаков – боксер. Одним из основателей динамовского карате был Алексей Дмитриевич Александров. Обучались у нас люди из разных управлений КГБ.
В процессе подготовки совершенствовалась методика, закупались тренажеры. Затем мы начали проводить сборы в Подмосковье, в доме отдыха пограничников в Мещерино. Туда съезжались сотрудники из всех союзных республик. Насмотревшись японских фильмов, люди занимались охотно. После месячной подготовки они могли уже обучать необходимым приемам коллег в своих подразделениях. В 1976 году удалось провести масштабные сборы и устроить показательные выступления для высшего руководства КГБ и общества «Динамо». Кстати, в «Динамо» с подачи Александрова карате занимались не только сотрудники КГБ, но и члены их семей.
На тот период внедрение карате было делом прогрессивным. Но следует отметить и другое. Поначалу те из наших сотрудников, кто не занимался самбо, были свято уверены, что карате – это панацея, а любой удар каратиста может быть смертельным. Из-за этой уверенности они порой попадали в неприятные истории. В кафе наш штатный инструктор заступился за девушку, к которой приставала пьяная компания. Парень думал, что как каратист, да еще инструктор, он с ними справится одной левой. Но только он сделал одно каратистское движение рукой, как тут же получил удар в лоб и отключился. На следующий день пришел в «Динамо» с огромным фингалом. Этот случай наглядно доказал, что карате в условиях зала – одно, а в жизни – совсем другое, что сотрудник КГБ должен владеть приемами не только карате, но и боевого самбо, бокса и дзюдо. Симбиоз этих приемов позже назовут рукопашным боем.
Карате от кубинцев
Поскольку запретить столь популярный вид восточного единоборства так и не удалось, в ноябре 1978 года Спорткомитет СССР издал приказ «О развитии борьбы карате в СССР». При комитете создали Всесоюзную комиссию по карате, которую возглавил легендарный Алексей Штурмин. В ноябре 1979 года по инициативе КГБ комиссию преобразовали в Федерацию карате СССР, которую возглавил заместитель председателя Центрального совета «Динамо» полковник Виктор Куприянов, а Штурмин стал его первым заместителем.
В КГБ долго не могли решить, каких иностранных инструкторов следует приглашать. В 1978 году заместитель председателя КГБ СССР генерал Владимир Пирожков во время командировки на Кубу ознакомился с так называемым оперативным карате (защита в условиях реального боя), которое произвело на него неизгладимое впечатление. Им он поделился с Юрием Андроповым, тот пообещал договориться с Фиделем Кастро о командировании его специалистов в Советский Союз. При приглашении учитывалось и то, что офицеры кубинского МВД то и дело выполняли задания в разных «горячих точках» и имели большой опыт по применению карате. К приезду кубинцев приурочили всесоюзные сборы сотрудников КГБ. Поскольку зал на стадионе «Динамо» вмещал не более 15 человек, пришлось срочно искать новое помещение. Спешно переоборудовали динамовский баскетбольный зал на Петровке, 26, закупили татами, макивары, боксерские мешки.
В ноябре 1978 года офицеры Рауль Рисо и Рамиро Чирино прибыли в Москву. И до февраля 1979-го они обучали представителей высших школ КГБ, специалистов по физподготовке, инструкторов оперативному карате и окинавскому стилю карате дзесинмон. С 9 утра до 6 вечера работали с участниками всесоюзных сборов (чуть более 30 человек), вечером занимались со всеми желающими сотрудниками КГБ (таких набиралось до ста человек). По воспоминаниям участников, нагрузка была столь велика, что ее не выдерживали даже опытные инструкторы. До финиша добрались не все.
В феврале 1979 года только 50 человек были аттестованы как инструкторы оперативного карате. В 2004 году в интервью журналу «Додзе» Рауль Рисо так оценит своих учеников: «Когда речь идет о применении оперативного карате в реальных ситуациях, русским в этом нет равных».
Инструкторами стиля карате дзесинмон тогда стали всего лишь пятнадцать офицеров: девять получили коричневые пояса, шесть – зеленые. В 1979 году сотрудник одного из главных управлений КГБ Юрий Маряшин (коричневый пояс) и сотрудник 9-го управления КГБ Валерий Самойлов (зеленый пояс) создали секции каратэ дзесинмон (Центральная секция МГС «Динамо» и «Арсенал»). Забегая вперед, скажу, что в 1982 году еще одна группа сотрудников госбезопасности прошла стажировку по оперативному карате на Кубе.
Динамовские гладиаторы
– На занятия, которые проводили кубинцы, со стороны никто не был допущен, что вызвало недоумение и разочарование у Штурмина и его товарищей, которые просились на сборы, – вспоминал бывший сотрудник 5-го управления КГБ Владимир Чугунов, получивший из рук кубинцев коричневый пояс. – С этого момента началось деление на карате в «Динамо» и за его пределами. Соперничество это, длившееся до 1991 года, было нездоровым и ни к чему хорошему не привело. К примеру, сотрудникам госбезопасности запрещали участвовать в открытых соревнованиях даже на первенство Москвы. Я просился на чемпионат СССР, пришел к Силину, мол, я в такой форме, всех порву, только пустите… А мне в ответ: «Ты – оперативный сотрудник, вот и занимайся оперативной работой». Мне позволялось участвовать только в соревнованиях внутри «Динамо», да еще как одному из ведущих судей разрешали судить чемпионат Москвы по карате.
Первый чемпионат «Динамо», проведенный в декабре 1980 года во Дворце спорта на улице Лавочкина, вызвал большой интерес и ажиотаж. Говорили, что в те дни сборы были больше, чем на матчах футболистов «Динамо».
– Незадолго до динамовского чемпионата руководство Спорткомитета СССР вернулось из Испании с чемпионата (европейского или мирового, не припомню) по карате и приказало на примере «Динамо» ввести правила ограниченного контакта, – рассказывал Владимир Чугунов. – При этом никто не знал, что такое ограниченный контакт, как надо контролировать удар и прочее. А удары без контакта наши судьи не оценивали. Я провожу свой первый поединок, ухожу с татами и вдруг слышу за спиной: «бум» – упало тело тяжеловеса, выступавшего на соседней площадке – нокаут, причем без возможности двигаться. Так вот, на этом чемпионате «по правилам ограниченного контакта» – я запомнил эту статистику на всю жизнь – на 119 участников пришлось 132 обращения к врачу, 52 нокдауна и 11 глубоких нокаутов. Я уж не вспоминаю о поломанных ребрах, которые хрустели на весь зал. У вышедших на помост финалистов от полученных ударов лица были кривые и косые, с синяками и кровоподтеками. Тогда Александр Никитин из Центрального совета «Динамо» назвал нас гладиаторами.
(Окончание следует.)