Часть первая
Заводская секция борьбы самбо была впервые организована из рабочих механического цеха №3 в 1958 году. Я в то время работал технологом, а по вечерам вел тренировки на стадионе «Кировец». Своего зала у нас тогда не было, и мы ютились в зале бокса, где нам отвели небольшой уголок.
Тяга к спорту у ребят была неимоверная, и мы старались принимать в секцию всех желающих. Разумеется, нам не хотелось, чтобы в наш коллектив приходили люди недостойные. Но я в то время уже знал, что о человеке не следует судить по анкетным данным.
Однажды я разговаривал в цехе с одним молодым парнем, Аликом Костолайненом. Так случилось, что Алик рассказал мне о своей незадачливой жизни. В свое время Алику подвернулись шальные приятели, с которыми он и вскрыл продуктовый ларек. Милиция всех поймала довольно быстро, ребята получили срок. И вот теперь Алик вернулся, живет с братом, родителей у них нет. Сразу заметил я хмурое, раздраженное лицо этого парня. Какая-то озлобленность, затравленность была в его глазах. Очень хотелось ему помочь, пригласить в секцию, но я не стал торопиться. И правильно сделал. Через несколько дней Алик подошел ко мне сам и попросился на тренировки.
В тот день, когда он впервые пришел в зал, у нас проходило первенство на звание абсолютного чемпиона секции. Это было бурное, напряженное соревнование, ребята дружно «болели» друг за друга, а новички в стороне отрабатывали способы страховки и самостраховки. Судил схватки Альберт Рублевский. Наконец, после двух часов напряженнейших встреч, соревнование закончилось, и судья поднял руку победителя. После награждения все пошли в душ.
И тут я обнаружил, что с тренерского столика пропали мои часы. Я никогда их не прятал, и вот уже несколько лет они лежали на одном и том же месте, а сегодня их впервые на месте не оказалось. Меня будто кипятком обдало. Мало того, что случаев воровства у нас ни разу не было, но и сами по себе часы в то время кое-что стоили. Я не знал, что мне думать. Ни на кого из ребят я не мог погрешить. Слишком хорошо их знал. И только на одного я имел право подумать. На Алика Костолайнена. Ребята плескались в душе. Я знал, что Алик еще здесь и должен прийти в зал за сумкой. Я решил его подождать. Самые разные чувства теснились в моей душе. Я стал как бы наблюдательнее, хитрее. Наконец пришел Алик. И сразу же показалось мне, что он шагает как-то не так и глаза от меня прячет. Я почти был убежден в правильности своей догадки. Но решил потянуть и спокойно спросил:
— Ну как, жив?
Алик улыбнулся, ответил мне спокойно:
— Жив.
Ах, как хотелось неожиданно огорошить его вопросом о часах. Ведь он же вор, недавно вернулся из заключения. И только он может быть виноват в краже часов.
Но вместо этого я почему-то спросил:
— А в пятницу придешь?
И Алик спокойно мне кивнул.
Что заставило меня промолчать? Я до сих пор не знаю. Но хорошо помню, каких усилий воли мне это стоило.
Алик ушел. А я остался, потерянный и мрачный. И тут в зал с шумом ворвался Альберт Рублевский. Он что-то сбивчиво стал мне объяснять, показывая на ручные часы.
Да, это были мои часы. Альберт взял их отмечать время схваток и забыл меня предупредить. И я почувствовал, как будто гора свалилась с моих плеч.
Сегодня эту историю помню я один. Может быть, она кому-то и не покажется интересной. Но для меня это был суровый урок. Я впервые по-настоящему понял, что человеку надо верить до конца. Что нет оскорбления сильнее, чем обвинить в преступлении невинного. И тем самым, может быть, окончательно сломать ему жизнь. Ибо в человеческом общество очень многое стоит на доверии.
А Альберт Рублевский — давно уже известный в городе тренер. Он был в нашей секции одним из первых мастеров спорта.
Малаховский В. Д. Из записной книжки тренера (СПб, 1998)
