Мир рухнет, если мы забудем своих героев!

С Владимиром Жаворонковым я познакомился в сентябре 1974 года, когда по окончанию работы ССО “КАМАЗ-74” меня привел в секцию самбо, располагавшейся по адресу ул. Новая Басманная, д.19, боец данного отряда Николай Демчук, уже имевший второй разряд по самбо и не много занимавшийся со мной в период работы отряда. Мне сразу понравился молодой тренер, мастер спорта В.А. Жаворонков своей жизнерадостностью, коммуникабельностью, умеющим красиво показать любой прием, отсутствием менторского снобизма в отношениях с людьми, хотя на борцовском ковре он не позволял расслабляться ни новичкам, ни опытным борцам.

Володя сразу же определил мне спаринг-партнера в лице Николая Демчука, понимая, что мне с ним будет на первых порах комфортнее, т.к. мы друг друга уже хорошо знали, и Николай прекрасно владел целым набором приемов борьбы. Меня завораживала интеллигентность этого вида спорта, где не видно жестких и грубых схваток, а видны красивые броски, эффектные подсечки и подножки, позволяющие «легко» победить противника. Занятия начинались в 19-00, а заканчивались для меня в 21-00, за эти два часа моя борцовка была так мокра от пота, что хоть ее отжимай. У меня уже была семья, да и жил я в двух часах езды от МИХМа, поэтому уделял занятиям всего два дня по два часа. Я понимал, что этого времени не достаточно, но основная работа по кафедре ПАХТ, общественная работа в комитете ВЛКСМ вуза, семья и дорога требовали своего времени. Да и задачи я себе не ставил, чтобы стать на путь профессионального мастерства в области самбо. Меня серьезно увлекла инженерная и научная деятельность над проблемами сушки полимерных материалов под руководством д.т.н., проф. Виктора Ивановича Муштаева, тем более промышленные горизонты в реализации некоторых идей расширял доц. Владимир Петрович Павлов, открывший к тому времени отраслевую лабораторию при МИХМе по прямому указанию Министра химической промышленности СССР Леонида Аркадьевича Костандова, выпускника нашего вуза. Основной задачей отраслевой лаборатории являлась проблема интенсификации целого ряда химико-технологических процессов, т.е. приводящих в конечном итоге к существенному повышению производительности труда без крупных капитальных вложений. Лаборатория с этой задачей успешно справлялась, а финансирование лаборатории осуществлялось с двух сторон: Минхимпром СССР финансировал фундаментальные разработки, а химические предприятия на хоздоговорных условиях финансировали прикладные проекты.

Но даже полгода занятий под руководством опытных тренеров дали мне очень много: я стал себя ощущать причастным к этой плеяде прекрасных спортсменов и стал значительно более уверенно себя чувствовать в любых конфликтных ситуациях. Владимир Жаворонков отлично играл на гитаре и прекрасно пел (фамилии человеку, очевидно, даются неспроста), молодежь просто млела от такого тренера. Он всегда повторял ребятам, что самбо это борьба самообороны, поэтому никогда не бравируйте знанием ее приемов, никогда не стремитесь самоутвердиться в любом коллективе бравадой этих знаний. Истинный спортсмен должен свои знания использовать только при защите слабых или себя в случае не спровоцированного нападения или угрозе жизни и здоровью.

29 октября 1974 года на очередной комсомольской конференции меня избирают вторым секретарем комитета ВЛКСМ МИХМа, а первым секретарем был избран Владимир Ларченков, с которым мы были хорошо знакомы на поприще загрузки на хранение плодоовощной продукции на плодоовощной базы Бауманского района г. Москвы. Одной из первых задач, которую передо мной поставил Володя – это была задача разобраться в конфликте, возникшем между руководителем секции самбо МИХМ, пятикратным чемпионом СССР по борьбе самбо Евгением Леонидовичем Глориозовым и молодыми тренерами мастерами спорта Владимиром Жаворонковым и Павлом Кроновым. Два молодых и перспективных тренера и мастера спорта Владимир Жаворонков и Павел Кронов вдруг что-то «не поделили» со своим учителем, пятикратным чемпионом СССР по борьбе самбо Евгением Леонидовичем Глориозовым, доцентом МИЭМа. Секция самбо нашего института в этот время была одной из лучших среди вузов г. Москвы. Конечно, в этот период уровень подготовки борцов определял Е.Л. Глориозов. Конфликт привел к тому, что секция разделилась на два «недружественных» лагеря, которые тайно друг у друга воровали спортивный инвентарь, постоянно спорили о часах занятий их групп. Я позвонил Евгению Леонидовичу домой и попросил встретиться со мной. Он ответил, чтобы я сейчас же приезжал к нему домой, если у меня есть время, а жил он в Мечниковым переулке, т.е. в 10-ти минутах ходьбы от МИХМа. Я пришел к Е.Л.Глориозову, он меня очень тепло принял, угостил прекрасным кофе и попросил рассказать немного о себе. Потом рассказал о сути конфликта, при этом часто повторял, что ребята они хорошие (имелись в виду В.Жаворонков и П.Кронов), но молодые «засранцы», амбиций много, а глубоко дело не разумеют. На меня Евгений Леонидович произвел огромное впечатление, это был известнейший и авторитетнейший спортсмен нашей страны, его знала вся элита мира и самбистов и дзюдоистов, к тому же он завершал работу над докторской диссертацией, которую с большим успехом в скором времени защитил в МИЭМе. Дзюдо было олимпийским видом спорта, а самбо нет, поэтому тренеру надо было переквалифицировать борцов самбо в борцов дзюдо, чтобы они могли участвовать во всех международных соревнованиях. Все-таки эти два вида спорта отличались друг от друга. СССР был явным лидером в самбо, в дзюдо лидировали японцы и французы. Евгению Леонидовичу удавалось эффективно «переквалифицировать» борцов, и они занимали призовые места на многих международных соревнованиях. Встретился я и с Владимиром Жаворонковым и Павлом Кроновым. Они тоже оказались обаятельными ребятами, искренне переживающими за свою секцию, сами активно выступали за сборную нашего вуза. Я, занимаясь в секции, ничего не ведал об этом конфликте, никогда не слышал плохих слов из уст Владимира и Павла о своем учителе. После встреч со сторонами конфликта мне все-таки показалось, что молодежь «перебирает», я попытался убедить Жаворонкова и Кронова пойти на мировую, хотя понимал, что сходу такие задачи никогда не решаются. К счастью конфликт постепенно погас, т.к. Евгений Леонидович был серьезно загружен подготовкой к защите докторской диссертации, поэтому основная тренерская нагрузка легла на плечи В. Жаворонкова и П. Кронова. Со временем о данном конфликте никто не вспоминал, а «непослушные» ученики вернулись в лоно учителя. В дальнейшем Владимир Александрович Жаворонков становится вице-президентом федерации самбо г. Москвы и тренирует молодежь в зале Е.Л. Глориозова, который является членом международной федерации самбо, президентом федерации самбо г. Москвы и зав. кафедрой прикладной математики МГУП и И.

Владимир Жаворонков постоянно организовывал показательные выступления самбистов на всех днях открытых дверей вуза, что существенно повышало привлекательность МИХМа для потенциальных абитуриентов. Кроме того, секция самбо выезжала в пионерский лагерь “Петушки”, обеспечивая безопасность отдыха пионеров, а также своими показательными выступлениями и соревнованиями привлекала их в секцию самбо. Вечерами пионеры и обслуживающий персонал лагеря собирались у костра и заслушивались песнями в исполнении Владимира Александровича. Вообще ни одно торжественное мероприятие в вузе, приуроченное к праздничным датам, не обходилось без выступления В.А. Жаворонкова.

Быстро летит время, в 1987 году я успешно защитил докторскую диссертацию, а 1988 г. был избран по конкурсу на должность профессора кафедры “Конструирование аппаратов химических производств”. Наши отношения с Владимиром перешли в разряд профессиональных интересов. Он разрабатывал на кафедре “Биотехника” оригинальные фотобиореакторы, которые исключали отложение синтезированной биомассы на стенки аппаратов. Таким образом, производительность данных фотобиореакторов не изменялась по времени, ибо световой поток от лампы-излучателя направлялся из центра аппарата на поверхность реакционной массы. Тогда как в серийно выпускаемых отечественных и зарубежных фотобиореакторах световой поток направлялся через наружные стеклянные стенки, что приводило к отложению на них готового продукта и, соответственно, приводило к постепенному уменьшению светового потока и снижению производительности аппарата.

В сентябре 2004 г. я был избран заведующим кафедрой “Автоматизированное конструирование машин и аппаратов” (АКМ и А), т.е. объединенной кафедры “Конструирование аппаратов химических производств” и “Конструирование машин химических производств”. В коллективе кафедры сформировалась высокопрофессиональная группа конструкторов, владеющая современными цифровыми методами проектирования. На кафедре появился Центр компьютерного проектирования, который решал весьма сложные задачи в области разработки технологий и оборудования для химической, нефтехимической и биотехнологической отраслей промышленности. В этот период нам удалось с В.А. Жаворонковым выиграть несколько грантов фонда Бортника, РФФИ, а также реализовать несколько хоздоговорных проектов для ряда предприятий. Владимир Александрович был основным мотором в реализации данных проектов, а наша конструкторская группа успешно готовила конструкторскую документацию и обеспечивала авторский надзор за изготовлением нестандартного оборудования.

Объединение в конце 2011 года нашего самодостаточного и уникального в своей области вуза, реального участника Атомного проекта с непрофильным МАМИ повергло в шок коллектив университета. Первое выступление ректора объединенного университета г-на Николаенко перед коллективом МГУИЭ-МИХМ несколько успокоило коллектив, ибо он пообещал не сокращать традиционные МИХМовские направления подготовки специалистов, т.к. они не пересекались с направлениями МАМИ. Однако по истечении нескольких месяцев так называемая “рабочая комиссия” заслушивала последовательно всех заведующих кафедрами МГУЭИ-МИХМ и выносила примерно следующие рекомендации: сократить профессоров, имеющих возраст старше 70 лет, а доцентов – старше 65 лет. Я на этом заседании заявил: “Что я создавал кафедру, ибо возглавив кафедру имел всего 9 преподавателей и 4 человека обслуживающего персонала, а к 2011 году на кафедре работало 20 преподавателей, из них 5 профессоров, 9 доцентов, 1 ст. преподаватель и 5 ассистентов, все имели ученые степени. Кроме того, на кафедре трудилось более 40 проектировщиков и конструкторов высших квалификаций. Коллектив кафедры ежегодно выполнял хоздоговорных и грантовых работ на сумму более 6 млн. рублей, за счет собственных средств произвел евроремонт трех лабораторий и оснастил их современным оборудованием. Вы готовите кафедру к развалу, поэтому вот вам моё заявление об уходе с работы, и флаг вам в руке в этом черном деле”. Я нисколько не жалею до сих пор о своем поступке, ибо занялся писательским трудом: с 2012 по 2017 гг. выпустил 2 учебника, и 2 фундаментальных трехтомных справочника.

Кафедра “Биотехника”, возглавляемая ученым с мировым именем д.т.н., проф. В.В.Бирюковым, также подверглась унизительной кастрации. Может это и привело к тому, что Владимир Александрович, как весьма эмоциональный человек, перенес в 2014 году одновременно две тяжелые болезни: инсульт и инфаркт.

К 2015 году МГУИЭ-МИХМ уже скукожили до факультета в структуре МГМУ (МАМИ). Засланная руководителем этого факультета некая госпожа Н. Пулькова, выпускница МИТХТ им. М.В. Ломоносова, первым делом приказала охране забрать пропуск у Валентина Васильевича Бирюкова, а себя назначила заведующей кафедры “Экологическая и промышленная биотехнология”, которую создал и привел к самым высоким стандартам проф. В.В. Бирюков. Нет бы сердечно поблагодарить В.В. Бирюкова, вручить Почетную грамоту и какой-то скромный подарочек на память, но нет. Нравы воспитанников неолиберальной олигархии совершенно бесчеловечны. Будь здоров в это время Владимир Александрович, он, очевидно, спустил бы эту реформаторшу со ступенек.

Владимир Александрович удостоен почетного звания “Золотой Атлант” МГУИЭ, награжден Бронзовым знаком отличия “Во благо просвещения” за 30 лет безупречной и созидательной трудовой деятельности в МИХМе-МГУИЭ, награжден 2-мя золотыми и одной серебряной медалями ВВЦ и дипломом Международной выставки в Югославии за создание оригинальных конструкций фотобиореакторов и медалью академика М.В. Келдыша за разработку фотобиореакторов для космических объектов.

К сожалению, 31 августа 2017 года после тяжелой и продолжительной болезни с нами не стало Владимира Александровича, но память о нем навсегда останется в сердцах его учеников и коллег.