От редактора. Сын А.А. Будзинского передал “Будо-спорт” воспоминания своего отца, записанные в 1965-1970гг. и охватывающие период с 1935 по 1941гг. Отрывок из этих мемуаров посвященный старшему товарищу Будзинского – В.Д. Щеголеву.
Орфография и пунктуация автора сохранена.
…Был солнечный сентябрьский день 19З5 года когда я переступил порог Дворца «Крылья Советов» (Ленинградское шоссе 34). В вестибюле около раздевалок было пустынно. Раздевался только какой-то мужчина лет 35-40, лысый, с овальным лицом и крючковатым носом. Одет был во все серое – рубашка, подпоясанная военным поясом, короткие серые брюки и обычные ботинки. Выделялись покатые полные плечи и крупные руки, в которых он держал портфeль. В общем, фигура
не спортивная. А в облике лица была что-то иезуитское. Я разделся рядом с ним. Видя, что здесь он свой человек (из разговора между ним и служителями), я выбрал момент и спросил у него, где мне записаться в секцию Дзюу-до.
Мужчина назвался Валерием Дмитриевичем Щеголевым, был очень вежлив, что для меня было непривычно. С большим участием Валерий Дмитриевич объяснил, что он является тренером-общественником в этой секции, а главным – Харлампиев Анатолий Аркадьевич, и пригласил меня с собой (приглашая идти за собой, он делал правой рукой театральный жест с наклоном головы и с улыбкой), все это удивляло меня на первых порах.
Щеголев пользовался у Харлампиева большим авторитетом и, как я заметил в дальнейшем, Харлампиев его побаивался. Валерий Дмитриевич работал научным сотрудником Н. К. В. Д., но не только научная работа интересовала его …
Меня полностью захватил спорт. Я видел как сильные, здоровые ребята из секции французской борьбы (классической) шутя поднимали двойные пудовики, выжимали штангу весом в 60-70 и 80 кг, И эти ребята с иронией говорили о дзюудоистах, подсмеивались над нами из-за нашей маломощности по сравнению с ними.
Я по этому поводу поделился с Валерием Дмитриевичем и спросил его, можно ли стать сильным и как этого добиться. Валерий Дмитриевич живо откликнулся на мои слова и показал мне целую систему гантельной гимнастики по Мюллеру, работу с облегченной штангой. Кроме этого, Валерий Дмитриевич увлек нас прикладными приемами Дзюу-до, боем на ножах, бытовой обороной, используя бутыль, графин, соль, табак, трость, стул и т.д ..
Постепенно вокруг Валерия Дмитриевича образовалась группа, с которой он проводил занятия по боевому разделу после занятий в секции. Валерий Дмитриевич все больше и больше завоевывал наши симпатии. Он отлично владел «мексиканской школой боя на ножах. Тренировались мы обычно уже после спортивной секции в так называемых кулуарах Дворца. Т.е. в коридоре, который тянется вокруг основного зрительного зала. А в выходные дни приходили в зал и под руководством Валерия Дмитриевича уже по нескольку часов отрабатывали колющие, режущие удары ножами (деревянными), удушающие приемы руками, одеждой противника, веревкой-удавкой и т.д. Удары разбитой бутылкой, тростью, ножками стула и главные удары – ногами, как тогда назывался французский бокс (в настоящее время – каратэ). Все это нас просто захватывало. Да к тому же Валерий Дмитриевич послe этих занятий по длинному пути домой (Ленинградское шоссе. ул. Горького, Охотный Ряд и на Якиманку) рассказывал нам мaccy фантастических историй, которые с ним случались, причем в этих историях всегда фигурировали драки с применением приемов и ножей.
Среди прочих историй привлекала своей фантастичностью история с диверсионной группой, в которой был и он. Оперировала эта группа, по его словам, в Маньчжурии и была заслана нашими органами с диверсионными целями. Вот тут и развертывались всякие захватывающие эпизоды: взрывы японских военных заводов в районе Харбина, уход от погони, встречи и рукопашная с преследователями и, как апогей всего этого, – несчастный случай с Валерием Дмитриевичем – он попал в капкан. Это было мучительно – пробитый с двух сторон сапог. Мощные железные клещи впились глубоко в мякоть ноги, кровь хлещет и наполняет сапог. Товарищи помогают разжать и снять капкан, после многих усилий это удается. И вот группа вновь двигается по глухой тайге, уходя от преследователей. Валерий Дмитриевич, хромая, двигается в распоротом, сапоге. Нога, перевязанная тpяпьем из белья, кровоточит. Опираясь на палкy-костыль, он старается не отставать от товарищей. Мошка-гнус целыми тучами нестерпимо жалит лицо, руки, люди отмахиваются ветками багульника, продолжают быстро двигаться горно-таежными звериными тропами в сторону Советской границы.
Все это нам, рассказывал Валерий Дмитриевич доверительно и просил держать в тайне, что мы с трепетом обещали. Рассказ о Маньчжурии завершался демонстрацией левой ноги, на голени которой явственно видны были в двух местах шрамы, когда-то крупных рваных ран.
Кроме прогулок после занятий мы стали посещать квартиру Толи Неведомскогo, который жил рядом с «Крылышками». Там мы обычно слушали интересные рассказы Валерия Дмитриевича на криминалистические темы. Кроме рассказов он задавал нам криминалистические загадки-задания, которые мы должны были разгадать. В данном случае у нас вырабатывалось логическое мышление. Кроме перечисленных качеств. Валерий Дмитриевич хорошо декламировал и много знал наизусть стихотворений. Наиболее любимые у него были: “Баллада”, “Перед воеводой молча он стоит” Тургенева, «Горный поток, чаща лесов … мой приют», «Не плачьте над трупами павших бойцов», целый ряд стихотворений Алексея Толстого, Бальмонта, Майкова, Кольцова, Пушкина и Лермонтова знал в совершенстве.
Валерий Дмитриевич читал ноты, имел мощный баритон, неплохой слух и мог себе аккомпанировать на рояле. Кроме этого, он был настолько эрудирован в любых общественных вопросах, что нам казалось, что Валерию Дмитриевичу нет равных ни в чем.
Языки он знал английский, немецкий и слабее французский. Окончил Ленинградский химический институт, работал в органах НКВД в области прикладной микробиологии. Не трудно себе представить, что за короткий срок он в нашем лице приобрел своих учеников, готовых идти за ним в огонь и воду. Казалось бы, что при таких качествах человек мог многого достигнуть на служебном поприще. Но вот тут и следует ocтановиться на тех внешних признаках и поведении, чтобы расшифроватъ его как «человека не от мира сего». В обращении с любым человеком вас поражало то, что он был вежлив и пpeдynредителен настолько, что это никак не вязалось с действительностью и казалось буквально театральным. Любой его жест руки, улыбка, гримаса лица – все это было подчеркнуто театрально, и у нового человека вызывали крайнее удивление. Внешний вид, как я уже говорил, он имел доктора Пиквика и, благодаря этому обманчивому виду, бывали смешные казусы. Незнакомый спортсмен-атлет появлялся в «Крылышках» и при виде этого «доктора Пиквика» не обращал на него внимания и конечно обижался, если ему кто-либо говорил: «Поборись вот с этим товарищем». И каково же было его удивление и конфуз, когда «Пиквик» моментально расправился с ним.
Валерий Дмитриевич в борьбе, и особенно когда разрешалось делать боевые приемы, быn очень агрессивен, резок, приемы делал исключительно силовые. Очень любил удушающие захваты, свертывание шейных позвонков и, конечно, удары руками и ногами.
Привыкнув к странностям Валерия Дмитриевича, я стал наблюдать за ним во время борьбы (он очень любил, когда против него выходило нас человека три-четыре, и называл он это “игра в тигра”). После схватки с ним мы уходили с ковра с некоторыми небольшими травмами. Мы его не обвиняли, т. к. в экстазе борьбы он забывал все, лицо его было страшное, обнажались клыки зубов, глаза блестели желтым огнем. И я верю, что он сдерживался, а то бы с удовольствием покончил с любым противником.
Я стал замечать, что Валерий Дмитриевич стал меня особенно выделять из своих молодых друзей. В одну из бесед один на один он поделился со мной, что нет большего наслаждения как, в единоборстве прикончить противника, а если подвернется случай, то хорошо и впиться зубами в горло. А вообще идеалом для него является тигр и другие хищники, и ему часто снится, что он бегает в джунглях в этом виде и временами нападает на всякую живность, приканчивая ее. И еще доверительно сообщил мне В.Д. (Валерии Дмитриевич – ред.), что он открыл счет человеческим жизням и в зто время (1936 год) имел что-то 30-40 человек, собственноручно ликвидированных (врагов народа). Слушая все это, я верил и не верил, во всяком случае, воспринял это как-то отвлеченно – абстрактно (не доходило). Желая сделатъ приятное В.Д., я ему нарисовал целый ряд зверей: тигра, черную пантеру, леопарда. Все зто он развесил в своей комнате на 4-ом Голутвинском пер., д. 1, кв. 2 и еще больше преисполнился ко мне доверием.
Время шло, я уже довольно хорошо владел приемами борьбы в своем весе 66 кг (когда пришел, было 58), был сильнейшим в Крыльях (а был что-то сентябрь – октябрь месяц 1936 года). В.Д. в разговорах всe чаще поговаривал, что хорошо бы устроить меня в органы НКВД, а меня еще мучила мысль, что я скрыл от него свое происхождение и арест моего отца.
Выбрав день, вернее вечер, я сказал, что хочу сообщить что-то важное. но где-то нужно сесть, чтобы спокойно поговорить. И вот, после тренировки, В.Д. пригласил меня в Варсоно́фьевский переулок, открыл ключами дверь, мы вошли в какую-то квартиру со старинной мебелью, где никого не было. Бросилось в глаза то, что все было перевернуто кверху дном. В. Д объяснил, что сегодня в этой квартире был обыск, хозяев изолировали, и он пока здесь распоряжается. Мы расположились на полусломанной тахте. Крабы, ветчина, черная икра, шпроты украсили наш импровизированный
стол. Ну, конечно, появилась и бутылки с каким-то вином. Валерий Дмитриевич любил вкусные вещи и вина.
Вот в этой обстановке я и исповедовался. К моему удивлению, В.Д. большого значения этому не придал, просто посоветовал мне не афишировать историю с отцом, ну и о происхождении тоже не распространяться. Со своей стороны он сказал, что всемерно будет стараться устроить в органы. Как в этот вечер. так и в последующих беседах В. Д. внушал мне мысль, что цинизм – это основной закон жизни в настоящее время. Разъясняя происхождение зтого слова, упоминая Диогена, В. Д. доказывал, что блестящие результаты для индивидуума даст сочетание двух качеств: с одной стороны. цинизма всем, безжалостности, отсутствия самоанализа и неверия ни во что – это касается духовного содержания; с другой стороны, отличные физические качества – сила, ловкость, выносливость И обязательно стремление к уничтожению живого, причем желательно собственноручно, без технических средств.
В.Д. приводил примеры того, как благоприятно для развития последних качеств служит потребление сырого мяса. Ну, а для тренировки воли и ликвидации жалости необходимо удушить или свернуть шейные позвонки у нескольких собак.
Как-то во время беседы В.Д. сообщил мне, что его место работы находился в конспиративной квартире-лаборатории на 2-ой Мещанской, д. 24-26, где содержатся собаки для опытов, а также привозят людей, на которых модно проводить опыты со смертельным исходом, Мне еще до этого разговора Коля Алексеев говорил, что он частенько видел В.Д. входящим в калитку какого-то «хитрого» особняка на 2-ой Мещанской (Коля жил неподалеку в Орловском). Уже значитеnьно позднее это особняк (без указания №) ynоминался в официальной центральной прессе (“Правда”, Известия”), когда освещались события, связанные с Максимом Горьким и его сыном. Последнего, по словам печати, в пьяном состоянии привозили в этот особняк для каких-то манипуляций, вредных для здоровья. Все это я упоминаю для того. чтобы убедительно доказать, что такой особняк существовал и выполнял свои тайные функции. В 1967 или в 1968 году этот особняк снесли и на его месте построили новое 2·х этажное здание, при надлежащее, видимо, также МГБ.
… Мы продолжали дружбу с В.Д. и пocле занятий всегда сопровождали по Ленинградскому шocce, улице Горького и дальше. Как правило к центру мы уже подходили с ним вдвоем. В одну из таких прогулок по улице Горького, увлеченные беседой, мы вначале не заметили, как из дверей какой-то пивной (не доходя М. Грузинской), выскочило человека четыре. Они сквернословили и вели объяснение на кулаках. У одного из них была пивная кружка, которой он выбил глаз такому же верзиле, как и сам. В. Д. быстро передал мне свой портфель и мгновенно подножкой уложил хулигана на землю, кружка со звоном отпетела на проезжую часть улицы и разлетелась на куски.
Как сейчас вижу Валерича (так мы его стали тогда его величать) стоящего на одном колене. правая рука плотно сдавливает горло противника, левая находится на затылке, приподнимая голову, тем самым, помогая удушению. Левая же рука перед подножкой нанесла удар острой частью запястья в основание головы противника, в общем, целый прием. Ну а о выражении лица Валерича и говорить нечего: глаза широко открыты и горят желтым, огнем, зубы обнажены как у хищника, поверженный хрипит, глаза вылезают из орбит, рука судорожно цепляется за Валерича. Мне пришлось напомнить своему учитeлю, что мы на улице Горького. а не в джунглях, и кругом собираются люди, да и храпящий может вообще прекратить храпеть на веки. Быстро его подняв, поставив на ноги, В. Д. взял на конвоирующий прием и на 2-ой Тверской Ямской сдал в какое-то отделение милиции. Дежурный хотел составляrь протокол, но В.Д. предъявил свою книжечку НКВД, после чего дежурный вытянулся, откозырял и ждал сам приказаний. Что характерно – Валерич во время драки и конвоирования противника (который. кстати, орал благим матом – ему было больно) не терял хладнокровия и все время говорил на “Вы”: “не вопите, хуже будет, не безумствуйте” и т.д.
Еще одна черта Валерича: он очень благоговел к кошкам, т.к. они были сродни тиграм, и говорил: “Кискам никогда не делал зла, хотя жизни собак и людей на своем счету имел достаточно”. Ну, по поводу собак дело понятное – они были подопытные. А в отношении людей Валерич объяснял, что это были в основном «враги народа» …
… новый 1940 встречали. как всегда, в своей компании: Валерич, я, Витя Салмин, Маслов Василий и Семен Лысенко (боксер) отправились в Каширу к родственнице Шуры Шляпной, моей знакомой … Это был, пожалуй, самый веселый, запомнившийся Новый Год. А для Валерия Дмитриевича последний праздник вообще. Вероятно, он потерял надежду воспитать во мне звероподобные инстинкты, т.к. я их никак не проявлял: сырого мяса есть не мог, а всякого рода вытье на луну и рычание, воспринимал несерьезно, а с комической стороны – иронически. В борьбе соблюдал тактичность, хотя и боролся жестко считался техником-силовиком …
… В 20-х числах апреля Валерич и я остались ночевать у Виктора (у него была небольшая отдельная комната).
Поужинали, выпили, мы – умеренно, а Валерич – изрядно. И вот уже 12 часов, бьют куранты по радио, затем гимн, Валерич до этого лег уже спать, а тут встал, надел халат и встал по стойке “смирно”, затем с серьезным лицом поднял правую руку вверх указывая куда-то в вышину. Ну, мы с Виктором с улыбкой переглядываемся, дескать, пьяное чудачeство. Стали его уговаривать лечь спать, он присел и начал говорить: «я скоро умру, так вот завещаю тебе, Яхо-биби, (это он меня так называл – по-арабски – мой дорогой) все книги, какие у меня есть, учебники французского бокса, дзюдо и т.д., а тебе, Джонни, (мы Виктора иногда звали «медвежонок Джони, по Томпсону) – золотые часы и коллекцию драгоценных камней в фyтляре». Все это мы восприняли как nьяным бред и, как могли, уговорили его лечь и заснуть. На утро этот разговор не упоминался, а 24 апреля днем у меня дома в ГУМе (в то время ГУМ использовался как общежитие ред.) были Виктор и Василий Маслов. Разговор шел по поводу празднования 1 Мая. Ну, и было решено позвонить Валеричу. Звоню. Трубку взял Александр Александрович Григорович и на мой вопрос о Валериче объявил: “А Валерий Дмитриевич умер …. поехал в командировку и в вагоне умер. Похоронен на Крестовском кладбище. могила №….”
Это нас ошарашило. Виктор заnлакал. В зтот или на другой день мы поехали на кладбище, и верно: под этим номером обнаружили свежую могилу. Притащили здоровенную каменную плиту и положили в изголовье могилы. постояли … и ушли. В дальнейшем, уже после войны, тот же Александр Александрович мне сообщил, что Валерич отравился, составив себе какой-то яд, и хотя тут же к нему подбежали, спасти не смогли. Какая из 2-х правда – неизвестно, может истина заключена в З-ем … Во всяком случае, этот человек остался для меня памятен на всю жизнь, да и не только для меня, а и для всех знавших его.
Я не хочу, совершенно не имею намерения восторгаться им и обелять его дикий атавизм или садизм. Удивляет и поражает другое: как могли у человека в высшей степени образованного, начитанного и, я бы сказал, талантливого, уживаться качества, совершенно противоположные, которые можно назвать одним словом – человеконенавистничeство.
В то время до нас, молодых, здоровых ребят это не доходило. Ведь самих зверств мы не видели. А расправа с хулиганьем на улице – зто в порядке вещей. и это вызывало уважение. Что касается всякого вытья, рычанья, «игры в тигра», то это воспринималась как чудачество, ведь настоящее – это борьба, единоборство на ковре. А подопытные смертники по словам Валерия Дмитриевича, были «врагами народа» …
